Бизнес рулит Литвой: власть меняется, манеры остаются

Как и большинство стран мира, Литва называет себя демократичной. Но участившиеся дискуссии некоторых деятелей о влиянии деловых кругов на политику заставляют спросить: какая и чья эта "демократия"?

Начнем с того, что в недавнем выпуске передачи Delfi diena председатель Конфедерации промышленников Литвы Робертас Даргис и главный экономист Swedbank в Литве Нериюс Мачюлис, представители крупного капитала, открыто заговорили о растущем влиянии бизнеса на политические процессы, как будто это большая новость.

Господство бизнеса — не новость

К лучшему или к худшему, но ничего нового в этом нет. Еще в 1991 году, после распада СССР, на территории бывших советских республик, в том числе и Литвы, началась приватизация. И бывшие номенклатурщики, и спекулянты, и обычные преступники внезапно поднялись, образовав новый буржуазный слой владельцев капитала, которые разбогатели на разграблении бывшей государственной и кооперативной собственности.

Когда этот слой получил в свои руки контроль над экономическими процессами страны, большая часть граждан, которые верили в лозунги "Саюдиса", просто остались "на льду". Бедность и социальное неравенство, которое сформировалось в Литве еще до начала XXI века, уже бросалось в глаза. Однако денежные вливания из фондов  ЕС, начавшиеся в 2004 году, а также волна массовой эмиграции помогли смягчить ситуацию.

Однако в конце 2008 года, с приходом к власти консерваторов и началом глобального финансового кризиса, шило быстро выпало из мешка. "Ночная налоговая реформа" премьер-министра Андрюса Кубилюса и кровавая расправа над демонстрантами у Сейма 16 января 2009 года дали понять, что бремя трудных времен с благословения властей ляжет не на бизнес, а на плечи простых рабочих.

reklama

После упомянутых событий эмиграция только продолжилась и усилилась. Она работала как "предохранительный клапан", чтобы обеспечивать социальный мир и чтобы литовский народ мог выпустить пар. Между тем, когда ситуация начала стабилизироваться, так называемые деловые круги решили сделать следующий шаг, который, возможно, тогда мог выглядеть слишком смело. А именно, провести "либеральную" реформу Трудового кодекса, выгодную не труду, а именно капиталу.

Сначала при поддержке правительства Социал-демократической партии (2015 год), а потом при "Союзе крестьян и зеленых Литвы" (2016) так и было сделано. Относительно слабое сопротивление официальных профсоюзов не имело большого значения. Кроме того, более или менее аналогичные решения принимаются так называемыми левыми и правыми правительствами во всем мире. От США до ЕС, от Прибалтики до России.

Экономика и политика

Все это, конечно, благоприятствует бизнесу, а точнее капиталу. Его владельцы, хоть и являются общественным меньшинством, фактически определяют политику государства. Это происходит причине, которая кажется банальной: скорее экономика определяет политику, а не наоборот. Проще говоря, экономически доминирующий общественный класс неизбежно закрепляет свое политическое господство формой государства.

Демократия здесь не исключение. Например, в древних Афинах существовала демократия, но общество жило в рабстве. Поэтому, хотя слово "демократия" означало власть "демоса", то есть "народа", "народом" здесь считался относительно небольшой слой владельцев частной собственности. Государство, как и демократические права и свободы, которые оно гарантировало, принадлежало в первую очередь этим представителям класса работорговцев.

Сегодня все по-другому. Но суть не сильно отличается. С 1990 года Литва действует по принципу капитализма. Здесь экономическая сила принадлежит частному бизнесу. Поэтому политическая власть государства соответствующая. На это можно злиться. Но особенно удивляться — наивно, потому что это означает непонимание элементарных закономерностей развития общества, которые еще в XIX веке ясно продемонстрировали марксистские классики.

Кто и как правит?

Конечно, правящие слои не однородны. Хотя свое правление они осуществляют посредством различных форм. Например, в Скандинавских странах, как некоем "островке спокойствия", в течение десятилетий существовал компромисс между рабочими и капиталом в форме социал-демократической модели. Между тем в других странах капитал открыто доминирует. Вопрос только в том, напрямую или через своих политических представителей.

reklama

Вот в 2016 году президентские выборы в США выиграл Дональд Трамп, самый настоящий представитель класса владельцев капитала. Но, как видно, его политика далеко не двусмысленна и вызывает противоречия даже в верхушках общества. В этом отношении аналогичным примером в Литве является Рамунас Карбаускис, вероятно, крупнейший землевладелец страны, вышедший на политическую арену под флагом "Союза крестьян и зеленых Литвы" на радость чуть ли не всей литовской элите. А какова им (и иже с ним) представляемая  демократия, показывает десятилетний опыт.

Например, в 2001-2004 годах Даля Грибаускайте, руководящая Министерством финансов, закрыла глаза на аферу группы VP Market, которая занималась строительством  ТЦ "Акрополис". Как ни странно, ни Нериюсу Нумавичюсу, ни компании "садиться" не пришлось. Или вот скандал 2017 года с MG Baltic так и висит в воздухе — и Дарюс Моцкус, и Элигиюс Масюлис гуляют на свободе. Между тем давний критик литовской олигархии Альгирдас Палецкис уже почти год бог знает за что сидит в тюрьме…

Все это показывает, что демократия как таковая работает именно для правящего класса. Это – демократия капитала. Остальным (в данном случае большинству) различные права и свободы остаются в качестве приманки. Как пирожок на кончике палки. Без всякого реального политического содержания.

Альтернативный вопрос

И если власть принадлежит не народу, а бизнесу и почему-то декларируется демократия, остается лишь поднять принципиальный вопрос: нужно ли, отказавшись от претензий на демократию, ввести открытую диктатуру капитала? Или все же стремиться к такой социальной перестройке, которая смогла бы обеспечить слово "демократия" социальным содержимым, реально включающим в себя общественное большинство? Первый вариант по сути эквивалентен фашизму, а второй — социализму.

Однако в Литве такие альтернативы рассматривать не модно. Особенно вторую, потому что это означало бы пересмотр опыта социализма в Советском Союзе как реального существовавшего альтернативного строя. Но у нас это запрещено (статья 170 УК). Тем не менее жители Литвы (до одного миллиона!) разбежались по заграницам, а остальные слишком не шумят — поэтому в ближайшем будущем такие идеи вряд ли достигнут массового сознания.

Однако глубинные противоречия существующей демократии капитала как воплощения лицемерия государства (когда говорят одно, а делают другое) рано или поздно всплывут на поверхность. Тогда вопрос об альтернативе станет актуальным. До тех пор остается только трезво оценивать  ситуацию и благодарить Мачюлиса и Даргиса если не за абсолютную, то за частичную открытость.

Да, Литвой управляют, ее политику заказывает бизнес. Так есть, так было с 1990-х и так будет до тех пор, пока не изменится сам общественный порядок. А как долго — это открытый вопрос. На него ответит история, которую мы создаем сами.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.