Игра в выборы: почему литовцам сложно выбирать муниципальные власти

В воскресенье пройдут выборы в муниципальные советы. Также в воскресенье будем выбирать мэров. 13663 кандидата претендуют на 1502 мандата. Из них 60 мандатов мэров и 1442 мандата членов совета. При этом число кандидатов в мэры — 410. Почти семь на место

Одних кандидатов выдвинули партии, другие участвуют в выборах с помощью общественных избирательных комиссий, созданных по этому случаю. Есть те, кто выдвигался самостоятельно, их двенадцать.

Баллотируются и женщины, и мужчины. Последних немного больше. Возраст кандидатов разный. Образование тоже. И никого с политическим образованием. Такого в Литве и нет.

Осужденные за разные дела

В выборах в муниципальные советы участвуют и люди семейные, и разведенные. Возможно, есть и счастливые. Есть создавшие вторую, третью семью... Об однополом браке не заявил ни один из кандидатов. Есть и те, кто демонстрирует прекрасную семью, играет в семейное счастье, а внутри семьи рукоприкладствует.

В городе, в городке, особенно в районах, как в маленьких княжествах, каждый друг друга видит, знает, связан какими-либо узами. Не обязательно родственными и соседскими. Узами интересов. Власти необходимо удовлетворять эти интересы. Справляться с бытом без власти трудно, даже невозможно. Быть на этой земле без власти — это как рыбе быть без воды.

reklama

Нет такой профессии — политик

Положение члена совета, мэра — это уже политика. И участие в политике можно рассматривать как своего рода профессиональное самоопределение, то есть осознанный выбор приобрести соответствующие навыки и построить профессиональную карьеру, в данном случае политическую.

Понятие "политический профессионализм", постоянно склоняемое в речах политологов и самих политиков, не имеет основания — в списке профессий такой профессии нет.

Детей в детском саду спрашивают: "Кем хочешь стать, когда вырастешь?" Вопрос подразумевает, что ребенку надо вырасти, чтобы кем-то стать. И становление обычно характеризуется профессиональными терминами. Если ребенок ответит, что он будет учителем, врачом или полицейским, его похвалят и, возможно, укажут путь и преимущества этой профессии.

Если ребенок скажет, что будет мэром, членом Сейма или даже президентом, скорее всего, воспитатель детского сада его тоже похвалит. Может быть, даже погладит по головке. Но не сможет предложить стандарт нужного образования и план профессиональной карьеры.

Я-концепция

Муниципальные выборы — не детский сад. Здесь уже от политика требуется оценка и восприятие себя. Нужна я-концепция.

С приближением дня голосования мы должны сделать конкретный выбор. Однако выбирая, мы часто забываем, что избираемый тоже человек. Всего лишь человек. И поэтому, как у любого человека, у него может быть несколько разных образов "я".

Например, идеализированное "я", выражающее то, каким приятно себя видеть. Или демонстрируемое "я" — личность, представляемая окружающим.

Качества, которые политик приписывает своей личности, далеко не всегда объективны. Во многих случаях я-концепциям политиков свойственно убеждение, что претендент на пост политика способен решать за других.

Для детсадовца весь мир — это он сам. В этом раннем опыте скрывается чувство, будто бы одним лишь желанием можно повлиять на мир, изменить его. Фантазии о всемогуществе приятны, но не отделять фантазии от реальности опасно. Уверовав в свое всемогущество, личность смотрит на других как на инструмент.

reklama

Различные мотивы

Многие люди убеждены, что те, кто принимает важные политические решения, руководствуются принципами логического мышления. Они могут сомневаться в бескорыстности поведения политика, моральности его положений, но они обычно полагают, что он действует рационально, хотя сами знают, что это не всегда так.

Мотивы политика, как и любого другого человека, различны. Хорошо, когда правительство стремится к общественному благополучию. А если политики решают свои личные проблемы, власть становится лишь одним из способов компенсировать свою никчемность, защитить свою я-концепцию.

Политическая деятельность может стать наркотиком. Политик, попавший в такую ситуацию, не решается раскрыть свою личность, но создает роль, совершенствует ее, а окружающим представляет образ, подготовленный специалистами по связям с общественностью. Однако в конце концов он понимает (дай бог, если так), что интерес и признание получает не он, а его образ.

А что получаем мы?

Несложно назвать лжецом, притворщиком человека, который нам не нравится, но очень непросто того, к кому мы чувствуем симпатию, кем мы восхищаемся. А если он еще и кандидат…

С точки зрения и лжеца, и самого сообщества, ложь может быть оправдана, а может и не быть оправдана.

Лжецом может быть хороший или плохой человек, любимый или нелюбимый. Но лжец может выбрать — врать или говорить правду. Он понимает разницу между ложью и истиной.

Для ясности нужно охарактеризовать не только лжеца, но и жертву.

Ложью считается то, когда жертва не хочет быть обманутой, а лжец заранее не предупреждает о своем намерении солгать. Было бы странно, если бы актеров называли лжецами. Зрители ведь соглашаются, что их какое-то время будут обманывать, поэтому приходят в театр.

Обманщик может тешить себя мыслью, что жертва на самом деле знает правду, просто не хочет смотреть ей в глаза… В воскресенье вечером спектакль закончится. Опустится занавес. Поздно вечером Главная избирательная комиссия скажет правду. Скоро мы узнаем, станем ли мы снова жертвами я-концепций, не упустим ли мы еще один шанс.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.